В массовом сознании основной причиной окончания длительной эпохи тяжёлой конницы как главной военной силы в Европе, считается развитие огнестрельного оружия. Дескать, появились эффективно пробивающие доспехи аркебузы, да и роль артиллерии росла, так что… С одной стороны, это верно: в том смысле, что подобный фактор имел место в XVI веке. Но был он не единственным – и, пожалуй, даже не ключевым. Облик войны не диктуется только техническими её аспектами.

Как известно, основной конфликт первой половины XVI века в Европе – это Итальянские войны. Перелом старых традиций происходил именно тогда: в начале борьбы Габсбургов и Валуа за Италию на полях сражений мы наблюдаем ещё, практически, Средневековье. А во второй половине века, в Гугенотских войнах и Восьмидесятилетней войне – уже, безусловно, самый настоящий Ренессанс. Что же изменилось в Италии? Помимо роста роли огнестрельного оружия? С одной стороны, стратегический характер войны. Средневековая война – это, прежде всего, генеральные сражения. Обе стороны собирают все силы, которыми располагают в данный момент, и решают вопрос одним днём, на одном поле. А осады – либо совсем мелкие, не оказывающие существенного влияния на общие события, либо наоборот – очень крупные. Решающие исход войны. В Итальянских войнах генеральные сражения играли не столь большую роль. Война приобрела “тотальный” характер: идёт она буквально сразу везде, относительно небольшими группировками, постоянно происходят стратегические манёвры. Да и тактические тоже: та же битва при Гарильяно (https://vk.cc/6hFyJx) уже представляет собой сложные и длительные передвижения различных подразделений по большой территории. По большому счёту, “генералки” случались тогда, когда продолжавшим придерживаться старых принципов французам удавалось их противнику навязать. Да и осада какого-то одного замка уже мало что решает: одновременно идёт по несколько серьёзных осад, и ситуация может измениться очень быстро. С другой стороны, экономика. Рыцарь нынче стал мало того, что не очень эффективен: он ведь ещё и обходится страшно дорого! В то время, как у итальянцев есть возможность нанимать очень дешёвую лёгкую конницу на Балканах. Да и в самой Италии активно формировались подобные части: получше (но не тяжело) одоспешенные. Так что рыцари начали постепенно терять своё было значение не просто потому, что могли теперь быть легко подстрелены аркебузиром. Прежде всего, требуя огромных средств на своё содержание (не забудем, что рыцарь, который поскачет в атаку – это же не просто всадник, а ещё и целых отряд “обслуживания”, даже с собственным мини-обозом), тяжёлые всадники теперь далеко не всегда могли решить судьбу военной кампании. Да, в поле они всё ещё способны разбить армию “нового образца” – что французы не раз доказали. Но случится ли такое сражение вообще? Противник удерживает, допустим, десяток замков на некой территории. Блокировать их все разом – невозможно, а в единый кулак он просто не станет собираться, более-менее координированно действуя в разных местах. Ещё после поражения при Семинаре испанцы (которые пока не обладали никакими терциями) всё равно стратегически одержали победу – просто рассредоточившись, перегруппировавшись, и начав наносить ответные точечные удары. Гонсало Фернандес де Кордова одним из первых понял, как теперь можно и нужно воевать. А главное, риски разные! Потеряв одну армию, испанцы и их союзники без особого труда вскоре соберут новую. Причём, преимущественно – в самой же Италии, потеряв минимум времени. А французам новое войско тяжёлой конницы предстоит вести из дома. С начала XVI века конница постепенно начала менять свою функцию с основной на вспомогательную. Раньше мощный таранный удар в генеральном сражении был отличным путём к победе. Теперь война в целом другая – не просто из-за перехода с арбалета на аркебузу. Зачем теперь нужен всадник? Для прикрытия флангов, для быстрого манёвра, для разведки, фуражировки, летучих рейдов на территорию противника. А во всех этих задачах тяжелый всадник себя просто-напросто экономически не оправдывает. И рисковать им как-то глупо. Конечно, окончательно тяжёлая конница не утратит своей роли аж до ХХ века, а в XVII и вовсе иногда будет играть ту же судьбоносную роль, что раньше. Но всё изменилось на системном уровне.